Самое забавное, когда ты уже бежишь к поблескивающему, отливающему голубизной кристаллу, а тебя обгоняет какой-то быстроногий малый, ловко подхватывает его на ходу, победно вскидывая руку в верх. И смеется. И ты, как дурочка какая-то, смеешься вместе с ним. Он же не со зла, а стукать палкой по головастым гремлинам так увлекательно, так томительно ждать, что же упадет с очередного уродца.
- Феи, - прокомментировал длинноволосый эльф с золотыми прядями, свисающими из-под серебристого шлема. Он стоял, сложив руки за спиной, и с благодушной улыбкой наблюдал еще за десятью такими, как я. Малышами, или первогодниками – теми, кто только начал свою обучение и службу матери-дереву, олицетворяющему нашу богиню Еву.
- Что? – я вскинула голову, отбрасывая волну белых, с синеватым отливом, волос за спину. Голубые глаза непонимающе моргнули из-под челки.
- Гремлины – это вид фей говорю, - все та же дружелюбная и немного рассеянная улыбка. – А с виду и не скажешь, правда? Страшноватые создания, да и пищат отвратительно.
- Верно, - я киваю, сильно бью ближайшего рыжеватого монстра по голове, из него фонтанчиком сыпятся монетки, и, наконец-то, синеватый кристалл! Я, очень довольная, протягиваю кристаллик эльфу. Он кивает, убирает его в какой-то внутренний карман плаща, в обмен предлагая мне стальные заряды для посоха.
- Глупенькая, - улыбается он. – В тебе столько природной магии, а ты руками ковыряешь.
Я, вновь непонимающе смотрю на него, теперь уже и бросая взгляд на свои руки. Руки как руки, бледные, с тонкими пальцами и алмазными, сверкающими ногтями. Наверное, даже, красивые. «Магия,… какая магия? Конечно, я чувствую прилив странной энергии, теплом разливающейся по телу, словно ручейки, текущей по венам, и собирающейся у кончиков пальцев. Покалывает, неприятно…»
- Смотри, - эльф осторожно берет меня за руку, ту, что сжимает палку, вскидывает ее вверх, и резко опускает. Получился очень изящный росчерк, оставленный рассеченным воздухом и… ветряным потоком, сложившимся в объемный шарик.
Шарик со свистом пролетел метра два и, столкнувшись с очередным гремлином, которые кишмя кишели у раскидистого дерева, выпустил из того дух.
Я радостно взвизгнула, и побежала собирать монетки. Приятное награждение за несложную работу.
- Поняла? – синие глаза напротив голубых. – Или еще показать?
Его рука уже тянется к моей, и я, чуть ли не с радостью, пытаюсь схватить его ладонь. Пытаюсь.
Сильные, но не менее изящные и тонкие пальцы, чем у меня, сжимаются на моем запястье, дергают, от чего я чуть ли не на сантиметр повисаю в воздухе, приподнятая от грешной земли.
Сереброволосый молодой эльф с пронзительным взглядом прозрачных, холодных глаз, смотрит на моего помощника чуть ли не с призрением.
- Ты только еще раз возьми сестренку за руку, я тебе уши оторву, - голос спокойны и уверенный, но от него, как и от взгляда, разит холодом.
Блондин обиженно хмыкает, покорно складывает руки на груди.
- Лориен, это всего лишь обучение. Неужели ты, так рьяно оберегая свою сестру, собираешься заниматься с ней сам?
Мой брат ухмыляется, опускает меня на землю, но держит по-прежнему крепко.
- Если потребуется. Я не позволю, чтобы ребенка из дворянской семьи обучали наравне с голодранцами и полукровками, - судя по презрительному выражению его лица, я совершила ужасную ошибку, оскорбившую его, отправившись вместе со всеми на занятия.
Наш род считается древнейшим среди чистокровных эльфов, говорят, что мы являемся чуть ли не прямыми потомками Евы. Едва ли не с младенчества меня убеждали в том, что я не такая как все, я выше всего того, что творится вокруг. Лучшая одежда, лучшая еда, лучшее образование. И говорить я должна не так, и вести себя иначе, и еще ряд совершенно скучных вещей. До этого дня я искренне надеялась, что, наконец, выпутаюсь из всего этого, стану ближе к обычным эльфам, повидаю мир…
После смерти матери моей главное целью и мечтой стала возможность пройти общее обучение, повзрослеть, приручить саму природу, чтобы стать призывателем элементалей, а потом уж и самым настоящим мастером стихий.
Брат и отец были всегда против. Они считали, что мне, единственной дочери, будущей матери семейства, совершенно нечего делать на поле боя, отправляя в центр сражения своих сотканных из воды коней. Я могла бы запросто уйти навсегда. Как мать. Они оба бы не простили себе, не вернись я однажды домой. Хотя и отец, и Лориен были боевыми единицами, лучшими эльфийскими магами. Вернее, это отец был одним из величайших муз волшебства, героем нашей страны, а мой братец совсем недавно вступил на путь певца заклинаний, и уже во всю хвастался перед сверстниками голубыми фонтанами воды, бьющими из его пальцев. Смотрелись эти маленькие водопады, окутывающие соперника невероятно красиво. Вода сверкала и переливалась на солнце, застывая словно бы клеткой на секунду. Клеткой, которая несла мгновенную смерть.
Эта ужасающая, несущая ужас профессия пугала меня. Никогда не забыть тот день, когда Лориен пришел за полночь, в изодранной и мятой одежде. Его глаза мерцали в темноте. Смесь ужаса и восторга, страха, и безумный проблеск полученного удовольствия. Тогда он впервые убил кого-то, просто так. Тогда я впервые сама смывала с его рук кровь. Это было ужасно, наверное, именно поэтому я не хотела становиться истинным магом – отправлять на убийство созданное тобой неразумное создание гораздо проще, чем творить смерть собственными руками.
Что до отца, он мечтал сделать из меня послушницу храма Евы, тихая, спокойная профессия, пыльная только от книг, веками лежавших на полках. Возможно, жрицы Евы и слабы, но они превосходные маги поддержки, целители. Разве что только они, да жрицы темной Шиллиен способны восстанавливать ментальную энергию любой расы. Невероятно полезны – любил повторять отец, тайком подпихивая мне ту или иную книгу. Я все время удивлялась – раз он так хочет, чтобы я всю жизнь посветила богине, почему бы не выучится мне на храмовника? Риск быть убитой минимальный, польза изрядная в больших походах, да и орудовать мечом на первых флангах куда веселее, чем стоять вечно за спинами воинов.
В общем, перспектива становится жрицей меня совершенно не прельщала, слишком скучно, слишком безопасно. Слишком сложно. Малейшая ошибка в заклинании, нерасторопность – во всех бедах обвинят тебя. А я была слишком своевольной, чтобы подчиняться и следить за кем-то кроме себя.
- Все же забираешь ее? – голос наставника выдернул меня из глубин сознания, заставляя вернуться в реальный мир.
- Да. Нечего Ольви тут делать. Вы не сможете дать ей того, чего хотелось бы нам с отцом.
Я жалобно посмотрела на Лориена, хотя знала, что этот взгляд не приведет ни к чему, разве что разозлит своенравного эльфа.
- Как знаешь, - светловолосый, игнорируя мои попытки изменить ситуацию, отворачивается, чтобы не видеть, как меня тянут с тренировочной площадки.
Я упираюсь каблуками в землю, даже пытаюсь укусить брата. Но все это не имеет никакого эффекта – через всю площадь, под ветками дерева, через резные ворота, вверх по белокаменным ступеням.
В библиотечный зал меня втягивают едва ли не волоком. Я сажусь прямо на пол, ровно по середине, поджимая под себя ноги. Закрываю лицо непослушной челкой – хоть какой-то способ скрыть набежавшие злые слезы.
Любой вздох, шаг, слово разносится по полукруглому залу эхом. Огромные окна от пола до потолка с разноцветными витражами, изящные полки, на удивление не гнущиеся под тяжестью книг, и темно-синяя пола плаща стоящей передо мной сухопарой и строгой на вид эльфийки.
- Лориен? – удивленно вскинутая бровь. – Кажется, в библиотеку вход доступен только жрицами или ученикам.
- Посмотрел бы я на вас, пытающихся выловить эту малявку. Ваша новая ученица, - братец подпинывает меня, заставляя подняться с пола. Я нагло игнорирую его попытки образумить меня, так и сижу. Не меняя положения. Еще чего!
- Ольви? – глаза женщины становятся еще круглее. – Неужели вам удалось переубедить вашу сестру? Или господин Тайрин повлиял на неокрепший ум девочки?
- Отец сказал, я выполнил. Разве этого мало для того, чтобы принять ее в ваши ряды? – прямо затылком чую, как он нехорошо, мерзко ухмыляется.
Эльфа вздыхает, пола плаща, доступная моему взору, колыхнулась и исчезла. Видимо, отошла. Звон монет, пересыпаемых из одной ладони в другую. Вот так все просто.
- Дайте нам восемь месяцев. Всего восемь месяцев и эту девочку можно будет отпускать в Глудио.
- Разве она не останется жрицей в храме? – немало удивлен, и… обрадован?
- Нет, здесь уже делать нечего, а с тем образованием, что предлагаем мы, она сможет покорить и сам Аден в свое время. В нашем мире слишком много мест, чтобы повидать. Господин Тайрин не простит нам, если его дочь и сын так и останутся деревенскими жителями.
- Восемь месяцев, - задумчиво. Холодные пальца касаются моей щеки, убирая прядь волос. Тихо, на ухо, почти с нежностью. – Я подожду сестренка, вместе мы покажем всем, что такое чистая кровь.
А дальше стук каблуков и оглушительно захлопнувшаяся дверь. Я осталась одна в пустом зале, битком набитом отвратительными мне книгами.

Глава 2.

- У меня болят ноги, - простая констатация факта. Посмей я присесть хоть на секунду, пнут так, что мало не покажется. За эти восемь лет в мире мало что изменилось – все те же города, все та же политика, которая меня совершенно не интересовала. Я остановилась, капризно поджимая губы, сложила руки на груди и посмотрела выжидающе исподлобья. Лориен тоже замирает, пытаясь перенести мой испепеляющий взгляд.
- Что опять не так? Ты же выучила ветреную походку, бегай – не хочу, и усталости никакой. Прекрати издеваться.
Прекращать в планах не было. Чем больше я доводила брата, тем больше был шанс, что доберемся мы в сотню раз быстрее.
- Чего тебе стоило попросить у отца пару драконов? Ну, или хотя бы одного, - я продолжаю строить из себя благородную девицу.
На самом деле, на драконах я в жизни не каталась, да и побаивалась их, если честно. А вблизи видела всего раз – какой-то человек в устрашающего вида красных доспехах пробегал под окном моей комнаты.
- Запомни, - Лориен злится, это легко определить. Если эдак нервно дергается правый глаз, значит, дело плохо. – У отца я в жизни ничего не попрошу, я должен все делать сам.
- Ну и дурак, - я просто пожимаю плечами и обновляю на всякий случай заклинание. Оно чуть ли не мое любимое. Во-первых, полезное. Сколько раз у меня просили его «кинуть» и довольные, благодарили. Во-вторых, удивительно смотрится маленький вихрь, на секунду закружившийся вокруг ног.
- Долго еще до твоего Глудио? – мрачно интересуюсь я, продолжая дуться....

Продолжение следует при новом приступе чесотки в пальцах.